Довлатов, С.Д. [автограф]. Письмо отцу от 22.02.1963 г. - 3 л.; 20,2x14,7 см.

«Дорогой Донат, / получил бинт и прочие вещи. Очень благодарен. У меня все в порядке. Первое время было трудновато и я уж собирался просить твоей помощи, но все оказалось не так страшно, а потом, во мне появилось какое-то вульгарное упрямство, мне хочется здесь побыть до осени, осенью, если не пропадет возможность, я буду клянчить географических перемен в сторону “лялькиного города”. Стихи Вознесенского мне попрежнему не нравятся, мне кажется, что все люди кругом взбесились и не понимают какой он бездарный. Во всех статьях его ругают, но оговариваются, мол, вообще то, одаренный и пр. Мне кажется, именно бездарный. У меня есть одно ощущение, которое, возможно, и тебе знакомо. Когда я читаю книги. стихи, слушаю человека, я все время непроизвольно отмечаю: “Вот так мне не придумать, так мне не написать, так мне не сказать”. Это относится к большинству вещей. / Это ощущение меня раздражает и вызывает досаду. Причем, я из-за этого даже не люблю читать новые книги Хемингуэя, которые не читал прежде, стараюсь перечитывать старые. / Но вот когда я читаю Рождественского, у меня нет такого ощущения, т.е. я понимаю, что мне так не написать, но в то же время нет зависти. С Вознесенским то же. Да и вообще я иногда встречаю в газетах стихи, которые я не хотел бы написать. / Недавно так было даже с одним стихотворением Цыбина. Спасибо за стихи Винокурова. Они мне нравятся все. А, например, у Заболоцкого есть стихотв., которое кончается так: Но если так, то что есть красота? / И почему её обожествляют люди ? / Сосуд она, в котором пустота? / Или огонь, мерцающий в сосуде? / И еще мне нравятся все стихи Слуцкого. Они все простые и по делу. Сам я ни одного готового стишка не имею, но у меня накопилось штук двадцать начал, разрозненных четверостиший, и пр. Причем, есть начала многообещающие: / Человек ко всему привыкает / И к черствому хлебу, и к темному хлеву, / И к тому, что башмак промокает, / Человек ко всему привыкает. / Или: / Что нужно человеку: хлеб и соль, / Щепотка табаку и и крепкий сон, / И теплый кров, еще ему нужна / Есть несколько стишков без концов. В общем, мне кажется, что вот-вот я пришлю тебе сразу много. У Светланы все хорошо. Спасибо Вам за все. Жду писем. / Сережа».
Сергей Донатович Довлатов (Довлатов-Мечик; 1941-1990) — писатель, журналист. С конца 1960-х годов произведения распространялись в самиздате, что привело к преследованию властями. В 1978 году был вынужден эмигрировать. Один из создателей и главный редактор газеты «Новый Американец» (1980-1982). Единственный современный русский прозаик, о котором Бродский написал отдельное эссе «О Сереже Довлатове».